Текст:
Аня Власова, Руслан Венгель, Саша Князев
Проект затрагивает личную историю отношений художницы с Домом Музыки в течение года. Зданием из стекла и метала, вершина которого увенчана скрипичным ключом высотой 9,5 метров авторства Церетели.
Дом Музыки – это гиперобъект, не способный к обладанию чувственностью.
Здание ретранслирует иерархичный вертикальный дискурс. Под оптикой художницы стерильный объект обретает черты субъекта, но чувственность не считывается рационально, поэтому попытки понять Другого обречены.
Художница наделяет чувственностью то, чему имманентно не присуще обладать ею. И тут же опровергает это.
Сложно вести диалог с тем, кто не может ответить.
В огромном и густо украшенном здании она ищет гуманности. Поиски человечного в тех структурах, которые таковыми не являются. Ожидания ответа Дома вызывает тревожное состояние. Страх быть поглощенной его дискурсом грозит ответной утратой человечности. Вглядывание в бесчеловечные пространства – пространства холста или Дома Музыки, как смотрение в черное зеркало.
Чтобы объект стал обладать гуманностью, необходимо сделать зазор. Другими словами, изменить изначальную функцию гиперобъекта.
В попытках обнаружить человеческое в не-человечном, сам процесс такого поиска культивирует человеческое.
Приходя на выставку, вы смотрите на холст как на искусство – вы ожидаете от него. Художница встает в такую позу к Дому Музыки.
В живописи Варвары происходит диалог между телесностью и пространством. Они наслаиваются до неразличимости и/или избегают друг друга. Оптика художницы к Дому Музыки и своим картинам меняется от неприязни к любви. Рамки того, что приносит нам эстетическое наслаждение более гибкие, чем может показаться. Красные пастельные цвета, неясные штрихи, ребра, границы – очертания неопределимы, что толкает вглядываться в полотно.
Смена оптики переключает отношение и к Дому Музыки. Неприятие сменяется пониманием через аффект. Художница меняется сама и показывает себя, свои работы, свой голос. Стремится внутренне найти балансирующую позицию, которая объяснит и упорядочит хаос. Выставка заигрывает с внешним, но это путешествие вглубь личного.
Путешествие мы видим неоконченным, но предчувствуем ожидание финала. Путевые записки, чернила которых еще не высохли, но уже застывают, и мы - наблюдатели этого процесса. Субъект явлен как процесс, Объект как незыблемое. Художницу затягивает попытка выстроить отношения, качественно изменить их. Видео зацикливается, возвращая нас к началу, превращаясь в вариацию мифа о Сизифе. В попытках достичь изменений можно увидеть отчаянье, если смотреть как отчуждённый зритель. Объект незыблем, но художница продолжает процесс, и это конституирует её бытие.